Коломна 94
охохонюшки хохо
говорили у нас в семье
когда приходили печальные вести
усталое эхо
русской народной бедности
угловой магазин называется коломна
там покупают пельмени на завтрак
и водку для маминого любовника
мне двенадцать и кстати мне продают
вчера принесла с рынка полпуда
говорит бабушка это значит
в доме будет еда
на какое-то время
ее синяя сумка из плотной ткани
с бледно-желтым рисунком
вся грязная от овощей
фрукты не покупаются
по вечерам мы с мамой делаем накладные
ее начальник по фамилии ким
русский кореец
снабжает несколько точек
на вещевых рынках
и комната вдруг заполняется именами
красивых и теплых вещей
которых нам не видать
их нужно переписать без помарок
мужские детские женские
джинсы шубы пуховики
шт шт шт
как-то так
где-то здесь
когда-то тогда
а кто помнит каракулевые шапки
под снегом девяносто четвертого
фарфоровые слоны
уходят на глубину серванта
проданного пять лет спустя
Кафтино 96
дача веранда опустошена
окурки заколдовали воздух
недоигранная монополия
карточки фишки купоны
там где нас нет
едем в другой поселок
по деревенской дороге
скоро начнется гудрон
распускающий пузыри
ловушки для муравьев
могилы для сотен лягушек
а помнишь я уроню здесь землянику
это еще не сейчас
мы проезжаем
а что же в том домике перед лесом
прямо на выезде
серые лица местных парней
у забора с облупившейся краской
припаркован горбатый уазик
покрытый грязью мопед
а тот с бородавкой на левой скуле
откуда мне знать
повтори
откуда мне знать
почему-то думаю что смогу
в этот раз точно
мы проезжаем и проезжаем
и кадр закатывается как солнце
а впереди пруды
там я ловлю превосходных тритонов
головастиков великолепных
жуков-плавунцов аккуратно сажаю
сторожить трехлитровую банку
с живороткой речной
почему чертов дом почему
забор с облупившейся краской
красно-коричневой
кто-то в окне поет
парни оглядываются
как будто бы наверху
будет защелка
откуда мне знать
повтори
откуда мне знать
это место кажется злым и голодным
к ягодам путь прегражден
навсегда болотным хвощем
баня натоплена
как первый глоток самогона
удар по лицу
Всеволожск 89
краткий курс подзабытого детства
у панельки хвойный пролесок
с тыльной стороны дома
изгон-трава
резинки на битом стекле
клочки перестроечной прессы
напугали кого-то
пукающим грибом
одноразовый шприц с дождевой водой
и зеленый боярышник в трубочке борщевика
не подходи
мы вооружены до зубов!
и костер как в кино
и колени с горящей пластмассой
видеосалон три пескаря
спасибо
спасибо
спасибо только для взрослых
рыбак твоего рыбака
мой рыбак
облачно
как обычно
облачно
как обычно
балтика 9-7-7
порванная уздечка
на морозе скукоживается
в теплой даже руке
облачно
как обычно
но можно пересмотреть
как волшебная птица
летит дырыват вырыват
червяков из молочных зубов
насади как хорошо клюют
бывшие дети
особенно перед рассветом
Боровая 88
закипает белье на плите
поднимается бледное тесто
и на маминых яблоках тень
заняла свое место
у барынкиных елка
у балутиных обед
на нашем кассетнике кончилась пленка
кассетника нет
и алеша и андрюша
тетя люда кура гриль
и соседка баба саша
поднимаются как пыль
это призрак мариванна
эта девочка с косой
косит плесень
просит песен
месяц из тумана ой
после смерти бабушки в 2004-м
мы нашли скромный мешочек с луковой шелухой
выкинули а там оказывается был
земляной дедушка
дядюшко доможирушко домовой
но никакого дома не было
Яхтенная 97
я не пишу пророчества хотя
не могу не сказать что
в пластилиновой анимации
нож становится лужей
но и сердце течет до сих пор
в кране с горячей водой
ворона лиса и корова
превращаются сами в себя
вот бы и мне вернуться
утром в ночной клуб
в старый ДК с побитыми зеркалами
где мы с мамой отмываем
следы от жвачек
на черном танцполе
в темном чилауте
при неоновом свете
чистим и чистим
чистим и чистим
ночью бандит у ларька
подарил мне заточку
я бросил ее в канал
от страха и возбуждения
как мне сказать мама сегодня
у меня был с твоей лучшей подругой
орбит без сахара
секс без презерватива
Добролюбова 99
У всех в девяностые были свои дела,
а мы, студенты Литинститута, продавали пакеты.
Вместо пар по истории
и древнерусской лит-ре
шли на оптовую базу,
выбирали, с рисунками или без, –
Marlboro, Hugo Boss, полосатая Marianna, –
и на вьетнамском рынке
продавали в два раза дороже.
“Пакеты, пакеты, пакеты”, – шелестели по длинным рядам,
избавляясь от веса в тяжеленьких рюкзаках.
Нам хватало на водку и шаурму.
После таких походов отваливалась спина.
И мечтали мы не о том, чтобы прославиться
на ниве литературы,
а о подержанных жигулях
или хотя бы маленьком запорожце.
И вот, наконец, Миша Якут поехал его покупать –
почему-то в Сибирь, зато голубого цвета.
Мы с мамой для этого обошли
все антикварные магазины на Старом Арбате,
выручив триста баксов
за фарфоровую статуэтку.
Мишу я потом видел еще несколько раз:
он продавал настойку боярышника
соседям по общежитию.
Я вернулся домой, мама распродала фарфор,
все деньги спустив
на роман с одноруким бандитом.
Пакетами я больше не занимался.
Я до сих пор не знаю,
что туда положить.